Волшебник Земноморья - Страница 6

К оглавлению

6

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Хотя в доме Огиона, большом и добротном, вместо обычного очага был настоящий камин с дымоходом, тем не менее он весьма походил на простую деревенскую хижину: всего одна комната, а в углу – загон для коз. В западной стене имелось что-то вроде ниши, где и спал Гед. Над его соломенной постелью находилось окно, выходившее на море, но большую часть времени ставни держали закрытыми, дабы защитить дом от ураганных ветров, дувших с севера и запада. В уютном полумраке этого дома Гед и провел зиму, обучаясь чтению и написанию Шестисот Рун Хардика. Он учил их с охотой, ведь без знания Рун простое зазубривание заклинаний не дает человеку настоящей власти. В языке Хардик было не больше магической силы, чем в любом другом языке, на котором говорили люди Архипелага, но корни его уходили в Древнее Наречие, которое все вещи в мире называет их Настоящими Именами. Путь к его пониманию начинается с этих Рун, записанных еще в те времена, когда Архипелаг только-только поднялся из морской пучины.

Никаких чудес по-прежнему не происходило. Всю зиму за стенами дома бушевала непогода, а Гед все так же переворачивал тяжелые страницы Книги Рун. Огион возвращался из своих путешествий по обледеневшему лесу, стряхивал снег с сапог и молча присаживался к огню. Бесконечно долгое молчание мага как бы заполняло комнату и, вместе с ней, мозг Геда, пока ему иногда не начинало казаться, что он забыл, как звучит человеческая речь, а когда Огион наконец что-то говорил, то его слова звучали так, словно он только что изобрел их, первым в мире обретя дар речи. Они, как правило, обозначали самые простые вещи: хлеб, воду, ветер, сон, не касаясь более сложных понятий.

Наконец, пришла весна, быстрая и яркая. Гед выполняя поручения Огиона, часто делал вылазки за целебными травами на горные луга над Ре Альби. Маг давал ему полную свободу, и Гед целые дни проводил в лесах и влажных от росы зеленеющих полях, странствуя по берегам бурных ручьев и получая при этом огромное удовольствие. Он уходил с рассветом, а приходил, когда уже темнело, но не забывал и о травах. Мальчик высматривал их, карабкаясь по скалам, бродя по лесу, переходя вброд мелкие речки, и всегда приносил что-нибудь домой. Однажды он случайно набрел на луг, где росло великое множество цветов, именуемых «белый орел», которые очень ценились у врачевателей. Гед вернулся туда на следующий день и обнаружил, что какая-то девочка уже опередила его. Он узнал ее – это была дочь лорда Ре Альби. Гед промолчал бы, но она сама подошла к нему и завела разговор.

– Я тебя знаю, ты – Сокол, ученик нашего Мага. Расскажи мне что-нибудь про волшебство!

Он угрюмо уставился себе под ноги, на белые цветы, легко касавшиеся подола ее белого платья, и что-то пробурчал в ответ. Но она говорила и говорила – открыто, беззаботно и своенравно, и мало-помалу Гед почувствовал себя свободнее. Она была девочкой примерно его возраста, высокой, с очень бледной, почти белой, кожей. В деревне говорили, что ее мать была родом с какого-то дальнего острова, чуть ли не с Осскила. Длинные прямые волосы девочки черным водопадом струились по плечам. Хотя она совсем не понравилась Геду, ему почему-то захотелось порадовать ее и заслужить ее благодарность. И чем дольше они говорили, тем сильнее становилось это желание. Она заставила его подробно рассказать всю историю о тумане, победившем воинов-каргов. Слушала она с таким видом, словно ей было чрезвычайно интересно, но когда он закончил, не стала хвалить его, и вскоре разговор перешел в другое русло:

– Ты можешь подзывать к себе зверей и птиц? – спросила она.

– Могу, – ответил Гед.

Он знал, что тут совсем рядом на утесе, возвышающемся над лугом, есть гнездо сокола, и он назвал птицу по Имени. Сокол прилетел, но не захотел сесть ему на руку, боясь девочки. Птица закричала, взмахнула своими широкими крыльями и взлетела в поднебесье.

– Как ты называешь волшебство, которое заставило прилететь сокола?

– Заклинание Вызова.

– А ты можешь заставить души умерших явиться к тебе?

Уж не издевается ли она над ним, подумал Гед. Ведь даже сокол не полностью подчинился его воле. Но нельзя же позволить ей посмеяться над ним…

– Смогу, если захочу, – ответил он уверенно.

– Наверно, это очень трудно и опасно…

– Трудно? Да. Опасно? – мальчик пожал плечами. На этот раз он был почти уверен в том, что в ее глазах промелькнуло восхищение.

– А можешь заставить одного человека полюбить другого?

– Для этого не надо быть большим мастером.

– Верно, – сказала она. – Любая деревенская колдунья в силах это сделать. А знаешь ли ты заклинания Изменения? Можешь ли ты менять свой облик, как настоящий волшебник?

И опять Гед не был уверен, спрашивает она в шутку или всерьез, и снова ответил:

– Смогу, если захочу.

Она начала упрашивать его превратиться во что-нибудь: в ястреба, быка, огонь, дерево. Мальчик отвечал уклончиво, как обычно делал его учитель, но окончательно отказать ей так и не смог, так как она стала ему льстить. С другой стороны, Гед сам не мог понять, верит ли он своему же хвастовству, или нет. Гед ушел, сказав, что его ждет учитель и не вернулся обратно на следующий день. Но еще через день он пришел опять, уверив себя, что ему совершенно необходимо нарвать побольше белых цветов, пока они не опали. Девочка была уже там, и они вместе бродили босиком по мокрой траве, срывая тяжелые белые соцветия. Сияло весеннее солнце, и она говорила с ним весело и непринужденно, словно пастушка из его родной деревни. Она вновь расспрашивала его о колдовстве, слушая с широко открытыми от удивления глазами, и снова он не смог удержаться от хвастовства. Она спросила, может ли он произнести заклинание Изменения, а когда Гед начал отказываться, искоса взглянула на него, откинула с лица свои черные волосы и спросила:

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

6